Уютным семейным кругом
Условия военного времени накладывали ограничения на привычный уклад жизни, но женская часть семьи Романовых научилась радоваться самым простым вещам: здоровью Алексея, возвращениям отца с фронта, возможности вот так, уютно, провести время своим кругом за работой или за чтением, посидеть в палатах своих “подшефных”, где в нарушение всех правил этикета можно было поговорить “по душам” с ранеными, помочь им написать письма домой, немного пошутить с теми, кто шли на поправку. Целым событием были и незапланированные чаепития с участием старых знакомых. Некоторых из них, делая скидку на особые обстоятельства, Александра Федоровна приглашала во дворец, так сказать “запросто”, т.е. неофициально, зная, сколько радости доставят детям такие визиты. Но, благодаря таким послаблениям, отступлениям от этикета, царевны приобрели нечто очень важное: они понемногу учились отличать истинное от подложного, дружбу, сердечность — от лести. Довольно однообразная, но необходимая работа — прием пожертвований на нужды фронта в комитете под главенством Ольги Николаевны. И какой соблазн “запечатлеть” обеих великих княжен за этим благородным занятием! Однако усилия непрошенного “ревнителя” получают не самую высокую оценку у Татьяны Николаевны: “…какой-то фотограф хотел нас снять, но так как было уже темновато, то он сделал это при магнии, и был маленький выстрел; и так всю комнату обдало вонючим дымом и мы чуть не задохнулись. Всем, конечно, пришлось уйти. Тем и кончилось. Хе-хе!” Совсем другое дело было фотографировать друг друга в привычной обстановке лазарета, среди дорогих лиц, примостившись на краешек кроватей — радость и для раненых, и для сестер. За бестактность и подобострастное отношение от Татьяны Николаевны, бывало, “доставалось” и А.Б. Нейдгарту — члену Государственного Совета, вводившего ее в крайнее смущение хвалебными речами в ее адрес: “…Нейдгарт хотел, чтобы я что-то прочла в начале комитета, но Мамá — душка сказала, что не надо. Подумай, идиотство, я читаю глупые вещи в присутствии 14 людей! А!”, — сетовала она в письме отцу. Первые жизненные уроки, но какие важные… Твори добро, но не напоказ, как огня беги и апологий, и “апологетов”. Вполне по-евангельски, если вспомнить о том, как апостол приказал “прославлявшей” его женщине, одержимой нечистым духом: “Да, запретит тебе Господь!”
… Великие княжны Мария и Анастасия как меньшие не были допущены к работе медсестер, однако и они по мере сил старались быть полезными и разделяли со старшими обязанности попечителей. Навещать, поддерживать раненых, делать небольшие подарки — казалось бы, небольшой труд, но появление двух девочек, смешливых и жизнерадостных, в их собственном “подшефном” лазарете ждали с нетерпением. В редкие же дни их отсутствия на свет появлялись такие вот шедевры больничного творчества: “Еще вчера мы ждали Вас Все ждали целый день. С дворца мы не сводили глаз, Блуждали точно тень. Вы ездили в Большой Дворец*, Пробыли с лишним час, “А к нам когда же, наконец?”, — Срывалося у нас <…> И так до вечера вчера Мы ждали Вас с утра.”
И для младших опыт милосердия не прошел бесследно. В 1917-м под арестом во время эпидемии кори, царские дети будут терпеливо ухаживать друг за другом, а в Сибири на последнем “отрезке” их пути, Мария как самая крепкая и сильная из сестер последует за родителями в Екатеринбург, чтобы принять на себя заботы о больной матери.
Просмотры (3047)