В заточении
Всё равно красавицы!
В самый разгар революции, в феврале 1917 года, дети один за другим заболели корью. Анастасия слегла последней, когда Александровский дворец уже окружали восставшие войска. Император был в это время в ставке главнокомандующего, в Могилеве, во дворце оставались только Императрица с детьми. Детям, чтобы они не волновались, объясняли, что войска, окружившие дворец, и далёкие выстрелы — результат проводимых учений. Александра Феодоровна хотела «скрывать от них правду так долго, как только будет возможно». В 9 часов 2 (15) марта они узнали об отречении Николая II. 8 (21) марта Временное правительство приняло решение подвергнуть Императорскую семью домашнему аресту в Царском селе. С семьей осталось несколько человек. Вскоре вернулся Николай Александрович. Благодаря привычке постоянного труда легче переносился домашний арест, если не считать душевных переживаний, которые одолевали бывших Императора и Императрицу при мысли о будущем Родины и их детей. Вся семья активно участвовала в работах на огороде. 22 июня (5 июля) 1917 г. решено было побрить девочкам головы, так как волосы у них выпадали из-за стойко державшейся температуры и сильных лекарств. Алексей настоял, чтобы его побрили тоже, вызвав тем самым крайнее неудовольствие у матери.
Образование детей, несмотря ни на что, продолжалось. Весь процесс возглавил Пьер Жийяр, преподаватель французского; сам Николай Александрович учил детей географии и истории; баронесса София Буксгевден взяла на себя уроки английского и музыки; мадемуазель Екатерина Шнейдер преподавала арифметику; графиня Анастасия Гендрикова — рисование; доктор Евгений Сергеевич Боткин — русский язык; Александра Феодоровна — Закон Божий. Старшая, Ольга, несмотря на то, что её образование было закончено, часто присутствовала на уроках и много читала, совершенствуясь в том, что было уже усвоено.
… В конечном итоге Временное правительство приняло решение о переводе семьи бывшего Царя в Тобольск. Узнав о грядущем переезде все оживились, поскольку надеялись, что сбудется мечта поселиться в любимой Ливадии, но… тем большим было горе, когда был открыт истинный пункт назначения. В последний день перед отъездом они успели попрощаться со слугами, в последний раз посетить любимые места в парке, пруды, острова. Алексей записал в своём дневнике, что в этот день умудрился столкнуть в воду старшую сестру Ольгу.
Из родного дома семья выехала со слезами. Последними словами Николая II были: «Мне жаль не себя, а жаль тех людей, которые из-за меня пострадали и страдают. Жаль Родину и Народ!».
12 (25) августа 1917 года поезд под флагом японской миссии Красного Креста в строжайшей тайне отбыл с запасного пути. В Тобольск Императорская семья прибыла на пароходе «Русь» 26 августа (8 сентября). Через несколько дней семья поселилась в губернаторском доме. Все разместились на втором этаже. Жизнь в губернаторском особняке была достаточно однообразной. С 9.00 до 13.00 — уроки с часовым перерывом на прогулку вместе с отцом. Обед. С 14.00 до 16.00 — прогулки и немудрёные развлечения вроде домашних спектаклей (например, в спектакле, поставленном по пьесе А. П. Чехова «Медведь» играли Николай II, Ольга и Мария), или зимой — катания с собственноручно выстроенной горки. Далее по расписанию следовали вечерняя служба и отход ко сну. В сентябре им позволили выходить в ближайшую церковь к утренней службе. Опять же, солдаты образовывали живой коридор вплоть до самых церковных дверей. Отношение местных жителей к Царской семье было скорее благожелательным.
… Узнав об октябрьском перевороте, Николай Александрович записал в своем дневнике: «Тошно читать описание в газетах того, что произошло в Петрограде и Москве! Гораздо хуже и позорнее событий Смутного времени!». Особенно болезненно Николай Александрович отреагировал на сообщение о перемирии, а затем о мире с Германией. В начале 1918 г. Николая II заставили снять погоны полковника (его последний воинский чин), что он воспринял как тяжелое оскорбление. Привычный конвой был заменен красногвардейцами.
Весной 1918 года Анастасия писала своей тёте Ксении Александровне: «Эти дни у нас почти всё время солнце, и уже начинает греть, так приятно! Стараемся поэтому больше быть на воздухе. — С горы мы больше не катаемся (хотя она ещё стоит), так как её испортили и прокопали поперёк канаву, для того, чтобы мы не ездили, ну, и пусть; кажется, на этом пока успокоились, так как уже давно она многим, кажется, мозолила глаза. Ужасно глупо и слабо, правда. — Ну, а мы теперь нашли себе новое занятие. Пилим, рубим и колем дрова, это полезно и очень весело работать. Уже выходит довольно хорошо. И этим мы ещё многим помогаем, а нам это развлечение. Чистим ещё дорожки и подъезд, превратились в дворников». После прихода к власти большевиков узники заметно чаще встречали хамское отношение охраны, сопровождаемое бранью и неприличными пьяными песнями. Любой охраник мог беспрепятственно толкнуть или ударить Николая Александровича, забрать еду… Однако охрану властям периодически приходилось менять: видя доброту, кротость, любовь друг к другу Царской семьи, солдаты проникались уважением к Царским детям и их родителям.
…Цесаревич Алексей все время болел. Его болезнь обострялась от любого ушиба, и он невыразимо страдал. Он сутками не мог спать от боли. Сестры стремились помочь хоть как-нибудь: читали ему, старались развлечь рассказами и тихой игрой. Рисовали. Весной 1918 г. Царская семья была доставлена в Екатеринбург. В доме Ипатьева (или «доме особого назначения») жизнь узников стала совсем тяжелой. Члены семьи и их слуги были ограничены буквально во всем. Им даже форточки не разрешали открывать для проветривания помещения.
Просмотры (3047)